Сегодня под вечер такая лёгкая усталость, что не хочется писать о чём-то серьёзном, скорее тянет на что-то непонятное и очень абстрактное. Какие - то образы замороженного города, подсвеченного фонарями ночной подсветки, заледеневших тротуаров, слегка припорошенных снегом. Девушки, женщины, юноши, мужчины, старики, одним словом, люди бредут по этой всей неизвестности по этому морозному снегу, оставляя на нём лёгкие отпечатки подошв своей обуви. Холод пронизывает меня, забирается мне в лёгкие, так глубоко, насколько это возможно и леденит моё дыхание и изо рта причудливыми узорами вырывается пар.
И, если сквозь шум музыки, звучащей в наушниках, можно хоть что-нибудь расслышать, то это что-нибудь будет стуком твоего собственного сердца, такого мягкого, но в то же время твёрдого, горячего и холодного, такого разного и в то же время цельного.
А после всего этого описания ты приходишь к выводу, что нет в этом мире ничего полярного, а всё, что нас окружает является единым целым, и самое разумное в этом случае держаться середины в этом цельном естестве.
Вот такие вот ночные выводы, господа хорошие, посещают мою безумную голову в конце февраля, когда зима последний раз пытается поразить нас своим великолепием, понимая, что скоро придётся уступить место весне, а затем и лету.